Тут Зана заметила далекого мегалофина и выругалась.

— А не может эта ваша лоханка идти быстрее? — спросила она Брондта. — Обогнать его?

— Возможно. Если мы доберемся до зонбека, он отвалит и отправится докучать кому-нибудь другому. Острые глаза у этого Короля. Вот почему он обычно охотится только по ночам. Я слышал, в последнее время его видели в других небесах, иначе я бы лучше подготовился.

Зана, нахмурившись, огляделась.

— Где Лугаш? Он ведь был здесь?

Волькер обернулся.

— Он сидел… на носу… — Сгорбленная фигурка огнеубийцы больше не украшала нос судна. Волькер повернулся к Брондту: — Ты не?..

— Даже не спрашивай, — отрезал капитан. — Я был немного занят вот этим гигантом, который пытался нас съесть. Если вы потеряли одного из своих, я здесь ни при чем. Статья восьмая, приложение третье кодекса ясно гласит…

— На рею твой кодекс и тебя на рею, если он погиб, — прошипела Зана.

— Он не погиб. — Волькер перегнулся через перила. На боку эфирного двиргателя он заметил красную вспышку. — Он там.

Брондт побледнел:

— Что, именем Создателя, он там делает? — Бросившись к поручням, капитан задрал голову:

— Спускайся, жаркокровный идиот! Мы так разобьемся! — И Брондт, потрясая кулаком, обрушил на огнеубиицу шквал брани.

Волькер увидел, как коренастая фигурка Лугаша вскарабкалась на вершину шарообразного двиргателя. Дуардин захохотал, и Волькер испугался, не собрался ли огнеубийца перепрыгнуть с корабля прямиком на спину монстра. Он оглянулся на Зану.

— Одному из нас нужно пойти за ним.

Женщина сжала кулак:

— Золото, серебро, медь?

— Что?

Тут на них обрушился рев тайфуна. Великий Король приближался, волоча за собой лохмотья облаков. Волькер выругался.

— Неважно.

Ухватившись за перила, он приготовился лезть по ним наверх, снова жалея об отсутствии винтовки.

— Что ты делаешь, азирит? — Бронд поймал его за руку. — Ты спятил? Я ни за что не позволю тебе взобраться туда.

— А как же Лугаш?

— Пускай этот псих сам позаботится о себе. — Брондт обернулся на крик кого-то из экипажа, потом резко толкнул Волькера к Зане. — Вы двое — не вмешивайтесь. Это дело команды, и не путайтесь под ногами, только все изгадите. — Он двинулся вдоль ограждения, раздавая распоряжения. — Всем полный вперед, задраить люки, продуть клапаны! Ньерд, Брон — цельтесь в его треклятую глотку. Хочет кусок — пускай получит.

Он вновь повернулся к приближающемуся мегалофину, который широко разинул пасть, будто собирался проглотить корабль целиком.

— Огонь! — рявкнул Брондт.

Корабельные пушки с грохотом выплюнули эфирный огонь. Несущийся на них монстр вздрогнул — скорее от удивления, чем от боли. Волькер вскинул свой пистоль, хотя и понимал, что толку от него будет немного, и увидел, что Зана тащит из ножен клинок. Она уныло улыбнулась, но, прежде чем кто-либо из них успел заговорить, луч невероятно яркого света упал на «Занк».

С громовым рокотом Великий Король извернулся на половине броска, отпрянув от сияния и обстрела. Гигантская тварь пронеслась мимо судна, заставив задрожать каждую заклепку, и, хлестнув тяжелым хвостом, нырнула в густые облака. Носовая воздушная волна толкнула корабль, но с курса не сбила. Брондт ликующе заорал, колотя кулаками и перилам:

— Ха! Что, не нравится, ваше величество? — Он повернулся к Волькеру. — Зонбек, я же говорил.

Сигнальный маяк возвышался напротив них, пронзая тучи подобно лучу солнца, застывшему в янтаре. Это была своего рода башня, балансирующая на ряде эфирных двиргателей, поддерживающих сооружение «на плаву». От основания расходились лучами причалы, центральный стержень защищали высокие крепостные стены. Когда они проходили мимо, Волькер разглядел, что и стены, и сам маяк за ними щетинятся оружием — и изобилуют дуардинами.

Брондт радостно помахал харадронцам на стенах.

— Они будут освещать нас, пока мы не доберемся до порта. — Сунув большие пальцы за пояс, он медленно выдохнул. — Близко, однако, он подошел — едва не сделал нас.

— А я — его! Зачем прогнали рыбешку? — прорычал Лугаш, спрыгнув с поручней. Руны на теле огнеубийцы пылали красным — как и глаза. Картину дополняли топор в руке и убийственное выражение на лице.

Брондт уставился на второго дуардина:

— Потому что я не планировал быть сегодня съеденным, рокоборец. В отличие от некоторых.

— Трус, — выплюнул Лугаш.

— Прагматик — возразил Брондт, прищурившись. — Нет чести в бессмысленной смерти. Этот монстр — он же не враг, с которым можно сразиться, это буря, против которой не попрешь.

— Так я тебе и поверил. — Лугаш угрожающе шагнул вперед, но остановился — Волькер преградил ему путь. — С дороги, человечек. У нас с этим ваззоком есть одно дельце.

— Я сейчас вышвырну тебя со своего корабля, вот и все дельце, — прорычал Брондт, потянувшись к висящим у него на бедре ножнам с абордажной саблей. Зана удержала и оттащила его. Волькер поднял пистоль. Лугаш ухмыльнулся.

— Что, нашел мужество?

— Я его и не терял. Просто не люблю зря тратить боеприпасы.

Лугаш фыркнул:

— Это угроза?

Волькер качнул самопалом:

— Да.

Лугаш заколебался. Потом отступил и плюнул Волькеру на ногу.

— Я почуял ур-золото в брюхе этой твари. Оно пело в моей крови. — Развернувшись, дуардин побрел прочь, и Волькер опустил оружие. Он подозревал, что иного объяснения они не получат. Убрав пистоль, он глубоко и тяжко вздохнул.

Зана присвистнула:

— Я видела, как огнеубийцы, не морщась, маршируют под шквальным огнем. Думаешь, эта твоя игрушка сильно ему навредила бы?

— Нет. Но я бы выиграл время. — Волькер низко поклонился Брондту. — Прошу нас простить, капитан. Наш товарищ такой… беспокойный.

Брондт, вздохнув, отмахнулся от извинений Волькера.

— Хочешь сказать, что он ищет смерти, как все рокоборцы. Он даже хуже, чем гриф-переросток в трюме. — Капитан покачал головой. — Впрочем, неважно. Скоро вы сойдете с моего корабля, и скатертью дорога.

— Признайся, ты будешь скучать по мне, — хмыкнула Зана.

— С меня еще пол-услуги, — проворчал Брондт. Потом в расчете.

Кто-то из команды что-то крикнул, и губы дуардина растянулись в улыбке:

— Ну вот, — фыркнул он. — Зови-ка сюда вашего дружка, Матос. Он небось не откажется поглядеть. Не каждый день видишь Ползучий Город во всей его уродской красе.

Юхдак Девятеричного Пути, последний принц Ярусного Города, вздохнул и ссутулился; голова болела от напряжения — нелегко управлять столь огромным зверем. Разум такого — риф примитивных желаний, и неосторожному колдуну очень легко об эту скалу разбиться. Чародеи и посильнее его редко отваживались на поединок воли с древними монстрами, подобными Великому Королю.

Да, мегалофин был древним даже по меркам того, чья жизнь длится много веков. Он — старейший обитатель здешних небес, шкуру его полосуют шрамы, полученные в постоянных сражениях. Он истребил несчетные стаи пернатых кракенов и химер, он побеждал всех, кто пытался вторгнуться на его территорию, — даже самому Горкаморке, по слухам, не удалось покончить с Великим Королем. А поскольку гигантский мегалофин по-прежнему бороздил звездные моря, Юхдак полагал, что в этих слухах есть доля правды.

Тень пронеслась над скальным выступом, на котором он сидел, и нырнула в облака, уходя в привычную высокую тьму. Мегалофин был прекрасен — по-своему. В нем не заключалось никакой сложности — гладкий разум, простые желания, звериный голод.

— Что ж, это провал, но достойный, — пробормотал Юхдак. Ничего, будут и другие возможности, и очень скоро.

Юхдак изящно пригладил свою многоцветную мантию. Доспех его был сделан из радужного стекла, и каждая грань отливала другим оттенком. Боевая маска, вырезанная из хрусталя, изображала ухмыляющуюся морду демона. Открытая на затылке, она позволяла густым волосам спадать на плечи. На бедре, в ножнах с богатым орнаментом, отдыхал до поры до времени кривой клинок.