Палуба странно покачивалась под ногами — совершенно не так, как на идущем по морю судне. Более плавно, пожалуй. Волькер нашел местечко у правого борта, где он вроде бы никому не мешал, и стал разглядывать хозяев корабля. Дуардины усердно трудились, выполняя свои многочисленные обязанности.

Волькер практически ничего не знал о Харадроне. Разве что слышал, что они столь же не похожи на Обездоленных, как и огнеубийцы. У всех троих был общий предок в Хазалидской империи, процветавшей во всех Владениях Смертных в Эру Мифов. И все трое сильно отклонились от путей своих родоначальников.

Обездоленные превыше всего чтили традицию. Они крепко цеплялись за полузабытые ритуалы и вековые обиды, словно могли удержать последние проблески былого величия одной силой воли. Ложи огнеубийц, с другой стороны, разрабатывали собственные ритуалы и пестовали собственное величие — в изоляции.

А Харадрон, судя по тому немногому, что знал о них Волькер, отказался от традиций Хазалида в пользу выживания. Он отринул все, что делало дуардинов дуардинами, став чем-то иным, но все же знакомым. Странный народ со странным укладом.

Повернувшись, он заметил темную фигуру, скорчившуюся на изогнутом носу корабля. Лугаш, устроившись на волосок от падения, вглядывался во мрак. Интересно, о чем думает сейчас огнеубийца? Хотя лучше не спрашивать.

Вздохнув, Волькер перегнулся через перила. Вспугнутый ворон выпорхнул из углубления в обшивке и полетел прочь, с упреком каркая. Далеко внизу горизонта до горизонта раскинулись травянистые просторы Янтарных степей. Одинокие осыпающиеся холмы и голые скалы поднимались над луговинами, могильные камни, отмечая места упокоения павших империй. Гхурланд изобиловал забытыми королевствами. Великие Вааагх! и Горкаморка разорили их, а с тем, что осталось, расправились слуги Хаоса. Теперь лишь несколько кочевых племен называли пастбища домом. С высоты виднелись огоньки их костров — несколько дюжин точек, разделенных многими сотнями лиг. Крупицы человечества среди тьмы.

Ведь к этому все и сводится, подумал Волькер. Потому, возможно, и закладываются такие города, как Вышний город. Несмотря на все свои недостатки, они будут долго служить маяками рассеянным по земле детям человеческим, созывая их домой. Вышний город и другие Начальные города — семена нового начала. Единого для всех смертных.

Волькер моргнул, заметив во мраке какое-то мерцание. Это была не звезда, не свет далекого костра, а что-то почти металлическое. Он подался вперед. В складках сгустившихся облаков явно просматривались блестящие нити.

— Звездная пыль, — пробормотал Волькер. Ребенком он видел что-то подобное. Крупицы кружились над высочайшими пиками Азира, скапливаясь в самых тяжелых тучах.

— Значит, так это называют там, откуда ты родом?

Волькер повернулся. Позади стоял капитан Брондт, пожевывая неизменную сигару. Дуардин сделал шаг, присоединившись к человеку у перил.

— Удивительно, что ты можешь дышать, человечек. Твои сородичи обычно не переносят таких высот.

Волькер вдохнул. Он даже не задумывался об этом.

— Таких? Да это пустяки по сравнению с тем, где я родился. — Он поднял глаза. — Я почти доставал до звезд из своей колыбели.

Брондт фыркнул.

— А сейчас достанешь? — Взмахнув рукой, он поймал пригоршню искрящихся хлопьев. Они липли к коже, как пыль. — Эфирное золото. Дыхание Грунгни, как его называют некоторые. В этих тучах залегают богатые жилы. Впрочем, на самом деле они тянутся через все Владения.

— Так красиво.

— Не только красиво. Без этого наши корабли не летали бы. Наши города упали бы с небес. Наш народ — наше общество — распался бы, как случилось с нашими предками. — Брондт посмотрел на свои мерцающие руки. — Это наше всё.

— Значит, ты рудокоп?

Брондт хмыкнул:

— Скорее, разведчик. Я иду впереди рудокопов. Посмотреть, где есть на что посмотреть. — Он вздохнул. — Славная жизнь при определенном складе ума. — Он показал на облака. — Мы не единственные, кто охотится за эфирным золотом. Им питаются пернатые кракены и еще кое-кто похуже. Не знаю почему, поскольку мясо они жрут так же жадно, как и эфир. Они чуют его за лиги и летят за кораблем, везущим золото, быстрее плевка. Наглядный пример…

Капитан вдруг схватил Волькера за полу кителя — и тут что-то чудовищное вырвалось из облаков внизу и понеслось на них с грохотом горного обвала. Перед Волькером мелькнули — так ему показалось — тысячи тысяч треугольных зубов, каждый размером с человека, сидящих в широких, как Бастион, челюстях, и бугристый бок, тянувшийся мимо перил словно бы целую вечность. «Занк» покачнулся, эфирные двиргатели застонали от напряжения — внезапное появление монстра отклонило корабль от курса. Взревели клаксоны, тревожно закричал экипаж, вонючий ураган, порожденный чудовищем, пронесся по палубе.

Брондт оттолкнул Волькера и развернулся к своим.

— Все к пушкам! — проревел он. — Следить за клапанами! Мы сегодня не одни в небе!

Волькер глядел на чудовище, чье тело еще проносилось вверх мимо корабля. Брюхо монстра испещряли наросты эфирных прилипал, и Волькеру показалось, что он заметил разбитые остатки других судов, свисающие с необъятных боков чудовища.

— Что это такое? — крикнул он, охваченный примитивным ужасом. Ничто не могло быть таким огромным — и при этом летать. Это противоречило всякой логике.

Брондт хохотнул:

— Не что, человечек, — кто! — Он свирепо ухмыльнулся. — Сам Великий Король явился посмотреть, кто вторгся на его территорию.

Где-то в Янтарных степях Челюсти распахнулись во второй раз за два дня, выплеснув аметистовое сияние, заставившее валяющиеся вокруг трупы дергаться и приплясывать. Орруки, пережившие появление смертеносца, вскоре нырнули в открытые мировые врата в поисках драки.

Что ж, драку они нашли. И заплатили за это немалую цену.

Чудовищное существо, вылезающее из Челюстей в новое Владение, испустило оглушительный визг, бросая вызов целому миру. Когда-то это была летучая мышь. Огромная летучая мышь, гораздо больше любой из ее сородичей и тем не менее самая настоящая. Сейчас же она была чем угодно, только не летучей мышью — и не живым существом.

Терроргейст завопил снова, выползая из мировых врат. Сложенные крылья волочились по кровавой грязи, сгнившие остатки копьевидного носа подрагивали от фантомного голода. На существе развевались лохмотья некогда богатой сбруи, приличествующей животному, которое при жизни носило на своей спине одного из давно почивших герцогов Гейста.

Нынешний же наездник, холодный и мертвый, был вполне под стать своему скакуну.

Впрочем, Адхема, последняя аристократка павшего королевства, отнюдь не считала себя таковой. В конце концов, кровь по-прежнему пульсировала в ее венах, пускай и украденная. А при мысли о бое или об охоте всадницу охватывал жар. Такая жизнь ее вполне устраивала.

Доспехи и клинок женщины были забрызганы смоляной кровью орруков, ноздри ее щекотал их прогорклый запах. Они вывалились из врат роем голодных насекомых, так что она вынуждена была прорубать себе дорогу сквозь их неровные ряды. Забавное развлечение, только вот развлекаться у нее времени не было.

Адхема натянула поводья, заставив чудовищного скакуна резко остановиться. Гигантское рукокрылое протестующе зашипело и заворочалось под ней. Оно чуяло кровь. Да, здесь была кровь, была добыча. Опираясь на луку седла, Адхема разглядывала варварский лагерь — брошенный живыми, занятый только телами недавно зарубленных обитателей.

Женщина спрыгнула на землю. Терроргейст заворчал, но она жестом успокоила его. Искусством некромантии Адхема владела не слишком хорошо, но на то, чтобы управлять простым духом, ее познаний хватало. Она двинулась через лагерь — осторожно, часто останавливаясь и принюхиваясь.

Да, дичь пробегала здесь. Ее — его — специфический запах, запах раскаленного железа и жареного мяса явственно выделялся среди вони зеленокожих. Но Адхема не представляла, куда направилась ее добыча Присев на корточки, она изучила слабые отпечатки конских копыт. Твердая почва отказывалась xpaнить следы тех, кто топтал ее.